Фильм,
эпизод 1 (Capitolo1) , сцена .
Венеция, процессия празднования победы над турками при Лепанто,
7 октября 1571 года.
голоса: Да здравствует Патриарх! Да здравствуют герои Лепанто! Да здравствует республика Венеция!
Матрос: Я тоже был под Лепанто, защищая
Святую Веру Венеции, чуть не потерял
руку и глаз по вине турков, этих сукиных детей! Была большая свалка. Повсюду
лежали трупы с кишками наружу. Кровь лилась как вода! С моей галеры спаслись
только двое или трое..
Матрос: И теперь они уж забыты!
голоса: Тише! Хватит болтать!
Матрос: И заслуга победы тоже наша, за нами, которые били веслами
на скамьях наших судов, понимаете вы это?
1-й горожанин: Чего ж ты тогда не идешь со всеми в процессии?
Матрос: Я? А не видишь разве.. это занятие богачей и героев..
Матрос: Вот, смотри, смотри на Патриарха! Взгляни на Патриарха!
Доволен, черт!
Голоса мужчин и женщин: На колени! Устыдись, дурень!
Крестись, крестись!!
Моряк: Хорошо, хорошо.. вот вам крест..
Бруно: оставьте его в покое! Говорит, что думает!
Голоса мужчин и женщин: Да здравствует Патриарх! Да здравствуют
герои Лепанто! Да здравствует победа ! Слава Господу нашему и всем святым заступникам!
Бруно: Фра Доменико,
фра Доменико!
Фра Доменико: Почему ты приехал в
Венецию?
Бруно: Хочу поехать в Рим.
Фра Доменико: Почему ты вернулся в
Италию?
Бруно: В Рим хочу поехать.
Фра Доменико: Ты не представляешь,
какому риску ты подвергаешься.
Бруно: После избрания Клемента 8-го,
ситуация должна бы измениться. Сколько смертей уже на счету этой Святой Веры, считая вплоть до
сегодняшнего дня?
Фра Доменико: Тише! Хочешь погубить
и меня!
Бруно: Я тебя оплакиваю. И оплакиваю также тех, кто идет в таких
костюмах. Ну, всего хорошего!
Capitolo 2. Венеция - Прием в доме Морозини.
Фоска: Всё идет хорошо, синьора?
Графиня: Праздник должен быть чарующим, моя дорогая, как и всегда в
доме Морозини.
Фоска: Приятно развлечься, синьоры.
Фоска: Это танец высокой моды. Его называют «бал рогоносцев». Дама
выбирает кавалера и танцует немного с ним…
1-й джентльмен: (переводит на французский)
Фоска: ..потом она ретируется с ним в одну
из комнат…
1-й джентльмен: (переводит на французский)
Фоска: …когда возвращается, отдает факел в руку мужа или любовника…
1-й джентльмен: (переводит на французский)
Фоска: ..так дает ему знать, что он
рогоносец…
1-й джентльмен: (переводит на французский)
Фоска: …так и все мы это узнаèм…
1-й джентльмен: (переводит на французский)
джентльмены: (смеются)
(вошедшие знаменитые старейшины с Морозини и Фоской)
Морозини: Синьора!
Дама: Мы, как всегда, с опозданием.
Морозини: Но, как всегда, вы желанные гости.
Фоска: Проходите, синьора!
Чотти: Вы сделали хорошо, что приехали в
Венецию. И я был прав. Посмотрите: член Союза Десяти.
Тот, с Морозини – посол Польши.
Чотти: Забыл, один мой друг, книготорговец, меня просил, если хотите,
публиковать недалеко от него ваши новые работы.
Чотти: Это может быть очень подходящим для
вас. .
Морозини: Как вы находите прием в доме Морозини?
Бруно: В Венеции мне хорошо.
Морозини: Таким образом, вам нравится наш город?
Бруно: Мои книги распространяются здесь свободно, и я передвигаюсь
здесь еще более свободно. Та женщина, кто она?
Чотти: Ее зовут Фоска, она любовница
Морозини.
Морозини: Синьоры! Друзья! Представляю вам человека, которого мы
знаем как писателя и философа: Джордано Бруно!
Бруно: Можете видеть редкую птицу..
(гомон гостей, иногда комментарии на иностранных языках)
Фоска: Это правда, что вы вернулись сюда преподавать секреты магии?
Бруно: Я здесь чтобы учиться. Le potte . несчастны, если ждут от меня дохода.
1-й патриций: Синьор Бруно, вы почитатель короля Франции, который
объявляет себя протестантом, и, возможно, атеист.
Бруно: Эх, да! Восхищаюсь Навварцем!
Продвигается от победы к победе, разрушает партии олигархических семейств,
которые обагряют кровью Францию. Но отказывается от возмездия, и провозглашает
религиозное примирение. После пятидесяти лет войны он один просвещен и терпим.
2-й патриций: И как вы находите обращение за границей?
Бруно: Я так же ненавидим лицемерами и пропагандистами идиотизма.
Морозини: Этот Бруно, он занимается только философией, или также и
политикой?
Чотти: Философией, политикой, он занимается
всем.
Capitolo 3. Венеция – дом Фоски.
Фоска: Вот секреты нашей магии. Быть прекрасными и желанными.
Осчастливить собственного и быть подругой для своих
друзей. Дать ему защиту и власть. Да, быть любимыми и уметь любить. Видели тех
женщин на мосту? Продают свою любовь купцам, морякам. Тарифы устанавливает
Сенат.
Фоска: Быть богатыми и могущественными. Это (и есть) магия!
Каменья, золото, драгоценности и сокровища с Востока! Люди на тебя смотрят и
тебя ненавидят. Смотрят на твою белую кожу и плюются от презрения. Когда иду в
церковь Св.Марка и молюсь Господу, чувствую власть
более мощную, чем другие! Власть Бога! Потому что я верю в Бога!
Бруно: Дети имеют внутри себя естественную магию, которая
разрушается, когда они вырастают. И тогда они начинают молиться святой Троице,
и Святым, и Мадонне, великой Мадонне в голубом сиянии с любовью и лестью.
Бруно: Мы должны научиться дышать. Чтобы вновь вскрыть, что
деревья, камни, животные, вся машина Земли имеет внутреннее дыхание. Имеет
внутреннее дыхание, как мы. Имеет кости, вены, плоть. Как мы. Как мы.
Фоска: Уходи отсюда, дьявол! Изыди! Изыди! Изыди! Изыди!
Прочь из этого дома! Уходи, ты дьявол! Нет! Вон! Вон!
Бруно: Что я сказал? Я говорил только о магии, которой обладают
дети! ..Не могу.. Возьми… Ты не умеешь давать любовь.
Моя женщина – Венеция.
Capitolo 4. Венеция – трактир.
Матрос: Он может сказать! Если мы – глупцы, и не понимаем ничего,
он имеет право голоса? А?
Бруно: Я хотел только знать, могу я спросить, какой цвет имеет
молоко?
Матрос: Белый.
Бруно: И тогда вот он, думая о молоке, думает о белом. И кто делает это молоко?
Матрос: Корова.
Бруно: И что есть эта корова?
Матрос: Траву.
Бруно: Луг… дождь… облака… небо… звезды… Вселенная…. Бог.. Если хотите…
Бруно: Вселенная… звезды…. Небо.. облака… дождь… на луг… трава…. Мууууу!… корова… молоко.
Бруно: …Живой образ божества. Клир вообще не при чем.
Матрос: Но, тогда… Все
зависит от нас самих… Зависит..
Агатино: Но это же богохульство!
Матрос: Ох!
Бруно: Начнем с начала..
Прочие: Верно! Это кощунство!!
Бруно: думая ассоциациями… мы найдем связь… Между
миром животных, растений, … и человеческим…
Матрос: Пойдем отсюда, пока здесь еще не взрывается воздух. Пойдем.
Бруно: Видел того человека? У него птичье лицо.
Бруно: А тот, посмотри, настоящий кот.
Бруно: и была мышь..
Бруно: А этот, другой, похож на свинью.
А тот, у него лицо быка. И еще, скорее всего, бычий характер.
Матрос: Пойдем, пойдем, лучше нам уйти. Пойдем.
(общий гомон)
Матрос: В Венеции множество педерастов, и поэтому Светлейшая
Республика принимает такие меры : сиськи!
Матрос: Орел! Венеция… Слишком много педиков? И тогда сиськи!!! Сиськи, сиськи! Сиськи для всех!
Матрос: Это слишком просто! Лев! Лев!
Матрос: Ее я знаю, это молодец…
Уверенно обрабатывает. В
Светлейшей Республике много педиков? Тогда сиськи! Сиськи! Сиськи!
Матрос: Хорошо! Есть те,
которым нравятся сиськи. Есть те, которым нравятся педики! Есть те, которым нравится вино!!
Матрос: Подожди! Подожди! Рыба!
Бруно: Мочениго! Гнилая рыба..
Проститутка: Но кто он такой?
Матрос: Это философ! Философ, девки!
Голос проститутки: А не пойти бы ему?
Бруно: Ты, ты философ..
Матрос: Он научил меня, что есть связи между людьми и зверьем..
Проститутка: Но что это за такое?
Матрос: Ты, например, похожа на корову.
Проститутка: Ну и ты хотел бы быть быком..
Матрос: Для тебя, и для всех тех, пока я жив.
Проститутка: Но если у тебя нет денег – не есть тебе гуся.
Матрос: Бруно, послушай! Аах!
Матрос: К … матери грехи наши, Бог нас простит!
4-я проститутка: Идем. … Никаких поцелуйчиков…. В губы нельзя.
Матрос: Я уверен, что я со всеми вами отправлюсь в один рай из двух..
(Смеющаяся женщина)
Матрос: Уверен! Все пойдем в рай! Есть ведь два рая!
Матрос: Есть ведь те из благовоспитанного народа, кому нравится
пожрать, выпить и развлечься, никому не делая зла.. Эти будут делать в раю то, что они
делают на земле. И еще есть рай для тех,
кто бьет себя в грудь, кто голодает и воздерживается, и еще молятся
непрестанно. Эти не получат ничего!
Матрос: Дождь идет! Святая земля! Дождь – благо для горящей земли!
Бруно! Дождь идет! Души мочатся для нашего удовольствия!
Capitolo 5 (сцена – Венеция, снаружи дома
Мочениго)
1-й гондольер: Осторожно! Держи его покрепче, иначе точно свалится
в воду! Вот! Вот! Так-то лучше! Осторожнее с плащом!
2-й гондольер: Подходим, подходим, почти пришли! Еще один шаг.. Нужно быть осторожным, когда пьешь вино. Вино может
шутить плохие шутки.
1-й гондольер: Крепче! Крепче!
Бруно: «крепче, крепче»!
Гондольеры: Вот! Сильнее! Мужайтесь! Идем сюда! Внимание! Осторожно!
Ну, держитесь! Это было белое или красное? Пресвятая дева, он абсолютно пьян!
Если бросим его одного, наверняка упадет в канал!
Бортоло: Синьор Джованни! Синьор Джованни! И
сегодня пьян, хуже, чем когда-либо!
Бруно: Кто хочет пить, идет и пьет,
потому что при Мочениго все могут пить!
Гондольеры: Внимание! Теперь мы должны залезть на эту лестницу!
Бруно: Кто хочет пить, идет и пьет!
Мочениго: Это какой-то стыд! Всю ночь напролет кутил... В кабаках...
Наверняка и в борделе! И после возвращается пьяный в стельку,
словно бы в свой дом, и я плачу. Надеюсь, ты хоть развлекся в доме Морозини!
Бруно: Да-а-а!!!
Мочениго: Ты философ, но, похоже, не отказываешься ни от каких
удовольствий!
Бруно: И кто тебе сказал, что философ должен отказывать себе в
удовольствиях! Открой, открой, Мочениго, и пребывай в добром здравии! И люби
того, кто тебя любит!
Мочениго: Ах, удобства, удобна твоя философия!
Бруно: Философия никогда не бывает не
удобна!! Входите! Входите!
Мочениго: Нет! Стойте! Уйдите! Уходите из моего дома!
Мочениго: Надеюсь, ты сможешь научить и меня своей философии
однажды, если достанет времени..
Бруно: тише, тише, тише, тише, тише, ти-ше! Необходимо одно усилие.
Мочениго: Одно усилие? Чтобы изменить что?
Бруно: Изменить все или ничего. Смотря как смотреть на вещи:
философ, если и не обладает ничем,... хозяин своего
намерения. Хозяин своего намерения!
Capitolo 6 (Сцена - Венеция – внутри дома
Мочениго)
Мочениго: Ты говорил о добродетели.
А меня учили, что добродетель рождается из веры, а не из философии.
Бруно: Я знаю, я знаю, мой друг, я знаю. Знаю на память эти речи,
которые вбиваются в головы педерастам, со школы, и потом, уже с амвона.: «Блаженны нищие духом и смиренные разумом. Вразумись в рассудке. Потуши ослепительный свет
просвещения, который воспламеняет тебя и сжигает дотла. Поэтому, больше знаешь
– больше мучаешься. Вернись к твоим чувствам. Будь узником Святой веры. Живи в
своем ослином состоянии!» Жить в этом мире, жить до смерти. .
Мочениго: Иногда боюсь тебя с твоими теориями. Беспорядочно мыслю,
что может родиться в мир, если все, и слуги, и лодочники, все, кого ты хотел
привести ко мне в дом, и бедняки, все начнут думать как ты.
Бруно: Есть люди, которые живут в достатке, как, например, ты. А
есть, которые наоборот, еле сводят концы с концами. Но все люди равноправны,
сколько их ни есть, и все имеют право поднять голову. К другому небу, где, в
самой высокой точке, заблистает Солнце истины.
И лодочники, и слуги имеют право на это!
(СЦЕНА-ВЕНЕЦИЯ- монастырский двор)
Монсеньор: Я позвал тебя,
Джованни, потому что ты наш друг. Ты можешь защищать всех, кого хочешь, но
только не врагов церкви.
Мочениго: Врагов церкви?
Монсеньор: Богоотступник! НЕ хочешь ли убедить меня, что его не
знаешь?
Мочениго: С тех пор, как он вошел в мой дом, он не сделал ничего
такого, чтобы подтвердить столь тяжкое обвинение.
Монсеньор: Кое-кто поговаривает, что к тому же практикуешь... Черную
магию.
Мочениго: Нет! Нет, я этому не верю. Я должен прогнать его? Если вы
прикажете, я ведь прогоню..
Монсеньор: Нет! Я ничего не приказываю.
Мочениго: И тогда, что же я должен делать?
Монсеньор: Твои дела растут. Могли бы расти
еще лучше. И тогда почему ты бросаешь на себя тень. Почему хочешь
скомпрометировать себя перед всеми? Я думаю также, что лучше для твоей души.
Мочениго: Спасение моей души в ваших руках.
(СЦЕНА: Венеция, дом
Морозини)
Бруно: Космос един, бесконечен во времени и пространстве. А Земля –
один из миров. Мы на ней также вращаемся вокруг Солнца, не замечая этого.
Мочениго: Наплевать мне на космос и на движения земли. Прошло уже
два месяца как…
Бруно: Как что?
Мочениго: Как даю тебе питание и ночлег, и плачу тебе..
Бруно: ..продолжай..
Мочениго: Ты, который сведущ в искусстве магических предсказаний,
научи меня!
Бруно: Есть натуральная (естественная) магия, которую каждый из нас
носит внутри, и есть черная магия, которая является пищей шарлатанов.
Мочениго: Белая или черная, ты здесь, чтобы научить меня
предсказывать будущее. Я хочу знать, как получить власть над людьми, как
доминировать духом над другими..
Бруно: Но я не знаю этого!
Мочениго: Но я тебя звал сюда для этого!
Бруно: Но ты, почему хочешь доминировать над другими? .. И потом.. Колдовство запрещено. И есть суровые кары…
Мочениго: Но я богат.. Могу дать тебе
денег, сколько хочешь.
Бруно: Эх! Эх!
Мочениго: И мою защиту. В которой ты
нуждаешься.
Бруно: Хм… Мммм! Богатство! Богатство не
дает тебе разумения! Ты не знаешь, чем обязан славе и богатству..
Мочениго: Никто не смеет
говорить такое Мочениго!
Бруно: Хочешь знать свое будущее? Хочешь понять, что говорят твои
карты?
Бруно: Говорят, что скоро ноги моей не будет в твоем доме..
Мочениго: Ты сможешь уйти, только расплатившись со мной!
Бруно: Я никому не должен, попомни!
Мочениго: Слуги! Бортоло! Слуги! Быстро
сюда все!
1-й капитан: Вы должны последовать за мной, синьор. Вы арестованы
святой службой венецианской республики.
Мочениго: Нет! Твои вещи останутся здесь!
(СЦЕНА: ВЕНЕЦИЯ-
КАРЦЕРЫ)
Общий гомон заключенных.
Канцелляр: Филиппо
Джордано Бруно! Возраст?
Бруно: Сорок четыре года!
Канцелляр:
Сорок четыре года! Где Вы родились?
Бруно: В Ноле!
Канцелляр: В Ноле? А где это?
1—й заключенный: Неаполь! Неаполь!
Заключенные: Привет, землячек!
С Везувия.. Как же ты попал сюда? Ноланцы – хитрый народец, а ты, вон, закончил в тюрьме!
Бруно: Нола! Не Неаполь!
Смех заключенных.
1-й канцелляр: Тишина!
2-й канцелляр: Каковы Ваши занятия?
Бруно: Писатель и философ.
1-й канцелляр: Писатель… и философ..
Заключенные: Ну ничего, здесь сможешь
писать на стенах! Философия именно то, что здесь пригодится! Умеешь играть в
кости, Философ?
Заключенный: Писатели и философы – друзья синьоров!
1-й канцелляр: Причина ареста?
1-й капитан: Приказ Святой Службы.
1-й канцелляр: Приказ святой Службы
Венецианской республики.
1-й заключенный: Удачи тебе, землячек!
CAPITOLO 7 (сцена – Венеция, тюремные камеры)
Фра Грациано:
Я Грациано из Удины… Джулио.. и Вайа из Неаполя.
Фра Челестино:
Джованни Антонио Веронезе. Челестино из Вероны,
еретик. Был осужден два раза. Отрекся. Теперь опять осужден.
Фра Челестино:
А ты, что сделал такого, что закончил здесь, внутри?
Бруно: Я споткнулся на одном идиоте.
Голоса: Челестино -
мученик от святой веры! Дерьмо!
Челестино: Хватит! Хватит!
Сидите тихо, преступники. Здесь все невежды и преступники.. Здесь
все бежали из тюрем, из папской области, и закончили в этих, венецианских. И,
конечно, Рим их ждет.
Бруно: Я верю, Венеция не уступит никому.
Челестино: Венеция не уступит
никому, да? Прибыл пророк. Посмотрите на него, посмотрите на пророка!
Посмотрите!
Грациано: Оставь его.
Фра Джулио:
Аве, Мариа, гратия плена, Доминус текум, Бенедикта ту иль мулиерибус, ет бенедиктус фруктус вентрус туи, Джезус.. Санкта Мариа,
матер Деи: ора про необис, пеккаторибус,
нунк ет ин ора мортис нострае Амен. Аве, Мариа, гратия плена, Доминус текум, Бенедикта ту иль мулиерибус, ет бенедиктус..
Бруно: Я закончил посреди братьев моих!
CAPITOLO 8 (Сцена– Венеция, престол Святой Инквизиции)
Фра
Габриеле: Сколько времени он гостил в Вашем доме?
Мочениго: Не
больше двух месяцев.
Фра
Габриеле: Почему Вы пригласили его?
Мочениго: Мне говорили,
что он большой ученый. Что Преподает искусство памяти..
Фра
Габриеле: Почему Вы денонсировали его?
Мочениго: По
долгу совести. И по указанию моего Исповедника.
Фра
Габриеле: Это оправдывает мотивы обвинения. Но не оправдывает того, что Вы давали
ему приют под Вашей крышей.
Мочениго: Как
только я понял, что он не добрый католик, а безбожник, я немедля исправил свою
ошибку.
Фра
Габриеле: А Вы, Вы добрый католик,
синьор Мочениго? Не хотели ли Вы научиться у Бруно искусству магии?
Мочениго: Нет!
Нет! Не магии! Искусству памяти.
Фра
Габриеле: Скажите мне все тогда. Все мерзости, которые Вы слышали от него. Все
его грехи, которые придут на ум. Ереси, которые он внушал Вам.
Мочениго: Он
говорил плохо о господе нашем, Иисусе Христе..
Фра
Габриеле: А Вы?
Мочениго: Я? Я
крестился! И я ему сказал: «замолчи, демон, так закончишь в аду!». И я говорил
ему, что он хуже лютеранина.
Фра
Габриеле: Но лютеране верят в вечную кару.
Мочениго: Но он
нет! По этому поводу он сказал: «хуже!». Он смеялся и говорил мне: «Браво!
Только дождись дня суда, когда все восстанут, и увидишь, какой будет сюрприз!».
Потому что он верит,..
наоборот,… что вечность означает,… что жизнь не угасает никогда,
…. и что души переходят вечно… от тела к телу.
Фра Габриеле:
Когда он говорил такие вещи?
Мочениго:
Каждый день.
CAPITOLO 9 (Сцена – Венеция, карцеры, потом – престол Святой Службы)
1-й стражник:
Хотят тебя!
Бруно: В
Неаполе, 25 лет назад, отслужил свою первую мессу, когда надо мной было два
процесса. Первый по поводу того, что я выбросил образа святых угодников, в
доминиканском монастыре, где был с четырнадцати лет. Выбросил иконы святых,
оставив только Распятие. Второй процесс по причине того, что сказал одному
послушнику, который читал «Семь радостей» Богородицы, чтобы он выбросил эту
книгу и почитал лучше жития святых.
Бруно: Имея два
процесса, я убежал в Рим, надеясь добиться справедливости у Генерала Ордена. Но
вышло не так! Тогда я сбросил монашеское одеяние и ушел от религии. Чтобы
прожить, преподавал искусство памяти детям (mi parevo, che aveva insegnando la grammatica..), в Ноли, Лигурии. Отправился в
Турин, и, следуя по течению По, впервые приехал в
Венецию, где гостил около месяца у одного моряка.
1-й секретарь:
у моряка?
Бруно: Я не помню
его имени!
Бруно: Чума
была причиной моего бегства из Венеции, и, после, из Падуи. Я пересек Альпы и
направился в Женеву, где заправляют кальвинисты. Но не хотел переходить в их
религию, и так, отправился в Тулузу, где два года преподавал в университете. По
причине столкновений светских и церковных интересов, вновь бежал в Париж, где
король Генрих III-й просил меня обучать его искусству памяти. Преподавал пять
лет в Сорбонском университете. После, по причине новых столкновений, новой
резни, я убежал в Лондон, где королева Елизавета меня поддержала своей
благосклонностью. После отправился в Прагу. Король Рудольф II из дома Габсбургов, добрый монарх,
покровитель наук, вручил мне триста талеров за одну мою книгу по геометрии. На
книжной ярмарке во Франкфурте, получил приглашение синьора Джованни Мочениго
для приезда сюда, в Венецию.
(Сцена – камера
венецианской тюрьмы.)
Фра Челестино: Почему ты им не сказал, что удрал из Тулузы
среди ночи, потому что тебя домогалась жена ректора университета?
Фра Джулио: Верю в Отца, Господа нашего, предвечного, создателя
неба и земли.. и в Сына
Его Иисуса Христа, единосущного..
Вайа:
Необходимо помнить каждое слово: каждый их вопрос и каждый твой ответ.
Челестино:
Он даже не назвал его имени, когда вошел сюда!
Грациано:
Замолчи!
Грациано:
И потом тебя о чем спрашивали?
Бруно: потом…
Эх! .. целая тьма вопросов…
Челестино:
Однако я тебя сразу узнал! Было время, когда я слышал разговоры о шарлатанах!
Грациано:
Дай ему договорить!
Бруно: целая
тьма вопросов по катехизису: Святая Троица, Святые, Мадонна!
Бруно: Они
разговаривают как с детьми!
Фра Джулио: И они правы, мы осужденные! За пределами церкви
только одни ошибки. Только одни ошибки за пределами церкви!
Бруно: А!
Так-то ты говоришь, когда мир разрывают войны за религию! Сотни лет непрерывной
резни!
Челестино:
Но ты, ты чего хочешь? Изменить мир? Возвращайся в Париж, проповедовать такие
вещи! Вернись в Англию, потому что для тебя ничего не значат люди, они ничего
для тебя не значат.. Уй…
Грациано:
Ты плохо с ним поступил.
Челестино:
(дышит)
CAPITOLO 10 (Сцена – Венеция, трон
Патриарха)
1-й канцлер:
Монсеньор, что я должен сказать морскому капитану, который прибыл, чтобы
отконвоировать Джордано Бруно?
Кард. Таверна: Прикажи
ему ждать в порту и быть готовым к отплытию в любой момент.
Таверна:
Дьявол! Рассказ о его путешествиях -
дюжина выдумок! Мы прекрасно знаем, что он имел контакты с дворами Франции,
Англии, Германии. И тянет сюда искусство памяти! Он помнит только о том, что
ему удобно! Кто рассказал больше небылиц, чем он!
Таверна:
Венеция милостива с врагами веры. За сто лет «по религиозным причинам» осуждено
1500 и казнено только пять.
Патриарх: Между
тем, как в Риме за пять лет уже казнено 5000. Монсеньор нунций убедил вас, в
Риме, зажигать костры и еще костры. И не забудем, что, до этого момента, все
ответчики, свидетели, дают показания против Бруно, по причине расположения к
обвинителю.
Патриарх: есть
только заявление Мочениго. Вы знаете каноническое правило: «один свидетель –
отсутствие свидетеля».
Таверна:
Светлейший Патриарх, римская инквизиция хочет получить Джордано Бруно, желает свершить правосудие над ним сама.
Патриарх: Не
понимаю, почему Рим! Он был арестован в Венеции по обвинению венецианского
дворянина. У нас всего достаточно.. Трибуналы, галеры…
и если нужно… дрова.. хватит зажечь костер.. держим и виселицы.. Но
предпочитаем сначала выяснить, виновен человек или нет, своими силами, а не
чужими, своей головой.
Поэтому мой Вам
отеческий совет: отправьте флот обратно.
Таверна: Флот?
Патриарх:
Рискует потерять много времени здесь, в Венеции..
Таверна:
Посмотрим, что скажут на это в Риме.
CAPITOLO 11. (Сцена: Рим –
престол инквизиции)
Орсини: «В
Италии, не как в странах, по ту сторону Альп, по причине холодности климата или
обитателей, преследуется тот, кто идет с женщинами. В наших городах не
разрешены только проститутки и куртизанки.»
1-й диакон: «Но
вы слышите? Это хвалит наши города, потому что есть бордели, но нет развратных
женщин.»
Орсини:
«Но послушайте меня, пожалуйста! Не разрешены проститутки по всем городским
законам, но бордели стоят как узаконенные институты, подобно монастырям с
монахами»..
2-й
диакон: Ах, это какая-то нелепица! Этот
захочет, чтобы казино стояли на месте какого-нибудь из четырехсот Малых
Орденов… или одного из четырех Больших… И конечно захочет выбирать себе
матушку в каком-нибудь доме терпимости.
Кард. Сартори: Хватит!
Сартори:
«Подсвечник», комедия Джордано Бруно, в
пяти действиях; Вы могли слышать собственными ушами тот язык, на котором она
написана, нечестивый и темный.
Деза: Но
эта вещь юмористическая, Ваше Высокопреосвященство!
Другой
кардинал: Наверное, лучше все-таки осудить этого человека по его более значимым
произведениям.
Сартори:
Они еще хуже! «Подсвечник» оскорбляет только приличия. Остальные замахиваются
на духовность и религиозное сознание.
Трагальоло: Бьюсь об заклад, что Бруно никогда в своей жизни так не развлекался,
как с венецианскими судьями.
Филонарди:
Обстановка в Венеции особая. Инквизиция контролируется Советом Десяти и Дожем..
Сартори:
Венеция – это змеиное логово. Еретики со всей Европы назначают свидания на
площади святого Марка.
Филонарди:
Почему не написать Нунцию, чтобы обуздал Патриарха? Бросит вызов Святой Коллегии? Будет
противостоять Папе?
Трагальоло: Между тем, имеем один старый вопрос о политэмигрантах, все еще в
подвешенном состоянии. И я не думаю, что мы должны находиться в
конфронтации с Венецианской церковью.
Тем более, с Республикой… Особенно. Это город купцов, которые всегда найдут с
купцами общий язык. Предложим им что-нибудь взамен..
Сартори:
Младший из Медведей… мой преданный друг. Можете говорить свободно.
Трагальоло: Например… Какие-нибудь церковные выплаты
наиболее знаменитым фамилиям.. Я уверен, даже Дож оценил бы это.
CAPITOLO 12 (Венеция – тюремные камеры)
Гомон
заключенных.
Фра Челестино: Их отправляют в Рим, преступников! Их отправляют
в Рим! В Рим!
Гомон
заключенных.
Фра Челестино: Фра Джордано, ты
говорил: «Венеция не уступит!». Ты это говорил, а? Скоренько отправят и тебя. И тебя отправят.
CAPITOLO 13 (Венеция – престол Святой Инквизиции.)
Бруно: Признаю
свои ошибки! Быть может… Что я ошибался и отклонялся
от учения Святой Церкви. Но я здесь, чтобы раскаяться. Я здесь, чтобы получить
лекарство. Для моего здоровья признаю
свои ошибки и прошу милостиво простить меня Господа нашего и вас всех. Я готов
принять все, что ваше благоразумие мне предпишет, и что будет полезно для моей
души, каким бы строгим и решительным ни был ваш приговор, даже больше того.
Молю наложить на меня кару, сколь угодно тяжелую, но без публичного отречения,
которое обесчестило бы лишь то монашеское одеяние, которое я ношу. Если по
милосердию Господнему и вас всех мне будет дарована свобода, обещаю изменить
свою жизнь и обязуюсь возместить созданный мною
скандал таким же прилежанием и усердием.
CAPITOLO 14 (Венеция – тюремные камеры.)
Фра Челестино: Ты раскаялся. Ты испугался. Бруно, я тебя
понимаю..
Бруно: Вижу,
что все это с тобой уже случилось. Страх, безумие. Я раскаялся, чтобы иметь
возможность думать дальше и чтобы иметь возможность что-то делать дальше. Для
всего этого, что значит одно отречение..
CAPITOLO 15 (Венеция – герцогский дворец.)
Дож: Бруно!
Продолжает доставлять мне беспокойства. В Риме хотят его, чтобы поджарить его
на площади. И мы сделали все возможное,… Чтобы обрадовать Святой Престол.. что касается эмигрантов.. но… кажется, что этого еще не достаточно…
Томмазо
Мочениго: Но я не понимаю, почему мы это принимаем так близко к сердцу. Бруно –
родственник какой-нибудь знатной фамилии? Фоскари, Дандоло, или Брагадини? Насколько
я знаю, он из средних крестьян, обучался в монастыре.. И
как теперь бывает – к тому же философ и маг.
Томмазо
Мочениго: Папа хочет его к себе? Ну, отдадим! К чему нам держаться мелочей? Не
туркам же его отдаем.
Дож: Нет! Бруно
– не обычный преступник, как, например, эмигранты. Весь мир на нас смотрит. Но
почему должен решать я? Почему не может решить сенат?
Морозини: Это
правильно! Я думаю, мы чрезмерно драматизируем проблему довольно-таки простую:
сенат решит.
(СЦЕНА: ВЕНЕЦИЯ – ДОМ МОРОСИНИ)
Фоска: Красивая! Спасибо! Правда,
что я слышу в городе? … Что хотят его отправить в Рим? Ты помнишь твоё
последнее приглашение?! “Завтра я буду устраивать приём в честь Джордано
Бруно. Знаменитый на всю Европу философ.”: Ты был горд
представить его твоим друзей и всех, которые часто встречаться с твоим домом. А
сейчас что ты думаешь сделать для него?
МОРОСИНИ: В суд, я давал показания за него:
компрометировал себя безоговорочно!
Фоска: Ты Моросини!
Ты могущественный и никто может вредить тебе! Смелее! Кричи мумиям Сената, что гнусность, скандал передать его в Рим! Берегись!
Расплачиваться-то за эти вещи! Это было бы
позором на всю Венецию!
МОРОСИНИ: Венеция будет судить, и решать по
справедливости, по своим законам.
CAPITOLO 17 (Венеция – заседание сената.)
Морозини: Что
сделала могущественная наша Республика? Мужественная,
своими решениями бескомпромиссно оспаривавшая произвол и превышения
полномочий. Вы помните инцидент
пятидесятилетней давности? Прежний Папа предал анафеме всю Венецию, но мы
выстояли, и анафема была снята.
Гомон
сенаторов: Он прав! Верно! Правильно! Секундочку! Тише!
Морозини: Но
кто нас освободит от клейма Понтия Пилата, если мы отправим Бруно к его
палачам? Это и есть тот самый вопрос, на который вы должны ответить, синьоры..
(Сцена: Венеция – на улицах)
Моряк: А я вам говорю, что если Венеция сдаст Бруно в руки римских священников,
докажет этим лишь, что мы дерьмо до последней степени.
горожанин:
смеется
Моряк: Не
смейтесь! Не понимаете ни черта! Если кто-то свободен, он свободен именно здесь!
Понял? Но если он свободен, а его отправляют туда, где нет свободы в помине –
тогда этим хотят сказать, что и здесь, в Венеции больше нет свободы!
голоса: Есть
сенат, который должен решать! Не много ли ты на себя берешь?
горожанка: между тем, говорят, что он маг..
третья
горожанка: Пресвятая Дева!
вторая
горожанка: Конечно, конечно, он маг. Мне
это сказала женщина, которая живет недалеко от моего дома…
второй
горожанин: и я это слышал. Да, это верно..
(Венеция –
заседание сената)
Сенатор: прежде,
чем выносить постановление, призываю вас рассмотреть возможные последствия
наших препирательств со Святым Престолом. Отказаться передать им Бруно,
которого они требуют с полным правом!
голоса сенаторов: Нет, нет, нет! Мы можем противостоять! Венеция
имеет свои собственные законы! Глупости, какие там права! Уступить шантажу
Рима? Никогда! Позор!
(Сцена: Венеция – на улицах)
первый купец: В
Падуе, двадцать лет назад, была история с одним человеком, которого звали Помпонио Альфьери. Его отправили в
Рим. И сказали, что сделали это по мотивам правомочности /такой передачи/.
третья
горожанка: говорится, что народ держит чеснок во рту, когда видит Бруно, потому
что дьявол помогает ему.
третья
горожанка: Однажды Бруно, да, именно он, пришел в мою лавку
и мы разговаривали несколько часов, словно старые друзья.
гомон толпы:
Пойдемте! Скорей отсюда! Солдаты идут! Мы свободные люди, имеем право стоять здесь! Что случилось?
(Венеция –
заседание сената)
Декан: Голосовали
– 172, 142 – благоприятствуют, 10 – против. Двадцать воздержались. Сенат решил
большинством, что Джордано Бруно будет отправлен в Рим, в распоряжение Святой
Римской Инквизиции.
Морозини:
Трусы!! Проститутки! Сукины дети! Подлецы!
Фильм, эпизод 18
(СЦЕНА: НА БОРТУ СУДНА НА ПОДЪЕЗДЕ К РИМУ)
БРУНО: (за кадром) Глубокая гармония управляет
всей природой … Невидимые линии (в кадр)
соединяют все вещи на земле, как например могущество людей, на светила, (за кадром) на бесчисленные миры, который
мы ещё не изведали ...
БРУНО: Луна провоцирует
моря менструальный цикл женщин. Солнце - причина жизни и смерти растений и
животных, смены времён года и также жизни и смерти человека …
ГОЛОС БРУНО: Новое видение космоса прилегает к новому видению человека. Как эта Земля вращается вокруг Солнца, так и
другие планеты вращаются вокруг Солнца. Если другие солнца, то есть и другие
солнечные системы, разбросанные во Вселенной …
(СЦЕНА:
ПАРИЖ – СОРБОННА. УНИВЕРСИТЕТ – FLASH BACK)
БЛАГОПРИЯТНЫЕ
СТУДЕНТЫ: Нет!… Правда!…. Говори,
Бруно!… Хорошо сказано!… Браво! Вот это называется говорить прямо! … Сорбонна
не принадлежит священникам!
ПРОТИВНЫЕ
СТУДЕНТЫ: Ересь! Ересь! Это
против Писания! Аристотель говорит … Выгнать его из
Парижа!… Хватит, прекрати!… Шарлатан … Заткните его! …
ты оскорбляешь религию! … Мы не потерпим колдунов в Сорбонне! … выгоните его
вон!
ГОЛОС БРУНО: … Когда это
правда, но ведь это правда!, то Бог есть не вверху, выше нас, вне вселенной, но
всюду, в любой частице вещества, как инертного, так и живого. Это сама материя!
БЛАГОПРИЯТНЫЕ
СТУДЕНТЫ: Выходите из
аудитории … Уходите! … Уходите! ... Вон отсюда! … Вон
отсюда! … Уходите вовек! … Он прав! … Это верно! … Это и есть логика!…. Дайте ему
говорить!… Молчите!… Вы, недостойные его! … Невежды!
ПРОТИВНЫЕ
СТУДЕНТЫ: Богохульство! … Он
дьявол! … Выходим! … Давай, оставим их! … Уходим! … Органы должны вмешаться! … Шарлатан! …
Развратитель душ! … Уходи с кафедры!… Одни богохульства!
ГОЛОС БРУНО: Глупые
педанты! Вы превратили Сорбонна в лавку невежества. Мы хотим свободной
философии, свободного научного поиска.
Между тем как вы… Навязываете свою волю произвола. Мы
хотим свободы мысли и науки, от любой власти, и религиозной, и гражданской, и академической.
Вы хотите задушить любое проявление духа. Так! Так! Так! Вон на все времена
ханжи и педанты из Сорбонны и всякого университета!
СТУДЕНТЫ: Аминь!
Аминь!
ГОЛОС БРУНО: Аминь, аминь, аминь! Этот
закрытый университет не справедлив. Кафедры должны быть предложены ученым, а не
догматикам, парты должны быть в распоряжении каждого, кто хочет учиться. Мы
должны осуществить преподавание действительно свободное и общество
которое чтит работу рук и ума. Только таким образом сможет родиться новый человек.
CAPITOLO 19 (Рим – престол святейшей Инквизиции.)
Трагальоло: Брат Джордано Бруно из Нолы. Ты
обвиняешься в отступничестве и ереси, в хуле и антирелигиозных поучениях,
заговоре против церкви и против Папы. Этот трибунал, который хочет осудить тебя
правильно и справедливо, призывает снизойти также Святой Дух. Ты можешь
требовать своего адвоката.
Бруно: Я знаю
искусство диалектики. Предпочитаю защищать себя сам.
Трагальоло: Это твое право.
Бруно: В Венеции я отрекся от своих ошибок, и совершил акт раскаяния в
своих грехах. Думаю, что могу услышать приговор вместо того, чтобы начинать
новый процесс?
Кард. Сартори: Ты не можешь задавать вопросы. Допрашиваем только
мы.
Кард. Таверна:
Я помню низкую комедию твоего торжественного отречения. Тебе почти удалось
сбить с толку Венецианскую инквизицию.
Кард. Филонарди: По
старым предписаниям, обвиняемые отрекались в Венеции, если не присоединится
ничего другого, от вещей, противных вере, содержащихся в их книгах...
Бруно: Я претендовал
быть философом, а не теологом. Я всегда занимался вопросами морали и наук, а не
веры.
Кард Сартори: И все-таки это не мешает Вам держаться против
Святой Веры.
Бруно: Я всегда
занимался только вопросами философии.
Сартори:
А Ваши утверждения о Святой Троице и об аде?
Бруно:
Допустим… да, их я признаю. Я никогда не понимал, что значит, когда говорят о
трех лицах. Что значит сказать, что Святой Дух – третье лицо. Мне не удалось
понять его как лицо. И, должен сказать, что также никто из евангелистов, и даже Св. Авгутин не употребляют этого
термина. И дьяволы… Ад… Где вечно воздается душам!
Допустим, я это признаю.. Светом разума мне не удалось
постичь этого..
Кард. Таверна:
А с помощью католической веры?
Бруно: Этот
вопрос подразумевает, что существует две истины: католическая и философская?
Таверна: Истина
только одна. Она ниспослана Богом и охраняется Святой Матерью Церковью.
Бруно: Тогда
задавайте мне четкие вопросы.
Филонарди:
По прочтении Ваших писаний, в первую очередь возникает обвинение в магии. Вы
утверждаете, что Моисей был одним из магов, и, также, Иисус Христос был магом.
Бруно:
Существует натуральная магия, которая обнаруживает божественный порядок в
природе.
Беллармино: Брат Джордано, Вы не боитесь обвинения в магии? Вы знаете, что
это влечет за собой? Мы хотим помочь тебе, но ты должен продемонстрировать, что
ты добрый католик.
Филонарди:
Дерзнул утверждать, что наш Господь Иисус Христос был повешен, а не распят! Что
не хотел умирать, и что, наоборот, стремился избежать смерти. Что он был
преступником, и творил мнимые чудеса, соблазняя людей.
Боргезе:
Ты пишешь: «Необходимо урезать все доходы монастырей и монахов, потому что они
загрязняют мир».
Таверна: Ты
пишешь: «Монахи должны вступать в брак, потому что Церковь считает… греховным…
такой прекрасный природный дар».
Сассо:
Ты пишешь: «Никакая религия не хороша, потому что все они, равным образом,
являются инструментом власти, и толкают людей к братоубийственной борьбе и
кровавым войнам».
Бруно: Да, я писал
это, но другие вещи… не так!
Таверна: Ты
пишешь: «Образ действия, который теперь использует католическая церковь, не такой, как во
времена апостолов».
Бруно: Нет! Не
так! …. Не так!
Таверна: «….потому что апостолы … обращали проповедью и личным примером,
между тем как вы используете..»
Бруно: Нет!
Нет! Не так! Не так! Таким образом, мне не дано ни малейшей возможности
защищаться. Конечно, я это написал. (да!) Я написал множество книг. Где я представил свои идеи аргументированно. Вы теперь обвиняете меня в нескольких
фразах. Несколько строк понатаскали оттуда и отсюда, чтобы исказить их значение… И поворачиваете их
против меня.
Сартори:
Хватит!
Бруно: Итак… Состоялся экзамен. Я готов дискутировать со всеми по всему
комплексу моих произведений. Доктора церкви! Если вы этого действительно хотите..
CAPITOLO 20 (сцена – Рим – апостолический дворец)
Клемент VIII-й: Можете
идти. Спасибо.
Секретарь: Ваше
высокопреосвящество…
Клемент VIII-й: Мы
прочитали эти слова наивнимательнейшим образом. Фра Трагальоло, и верим, что поняли дело хорошо…
если… Святая Римская Инквизиция окончательно решила отправить Бруно на костер.
Тогда должна будет использовать процесс более чем аккуратно. И, больше того, мы
бы попросили Вас проинформировать по этому поводу кардинала Сартори,
чересчур уж буйного, … перенести дело в
Рим, несмотря на нашу нерешительность
Трагальоло: Ваше преосвященство, снизойдите к объявлению Ваших желаний.
Клемент VIII-й: Мы просим
помочь нам не ошибиться. И все. Мы не любим галеры и костры. И (в этой
ситуации) имеем одно неприятное предчувствие. Это есть первый важный
еретический процесс, знаменующий наш понтификат. Хотели бы быть
информированными о ходе процесса ежедневно.
CAPITOLO 21 (Сцена – Рим – престол святой Инквизиции)
Сартори:
Вы были в услужении лютеран в Германии и кальвинистов в Женеве!
Филонарди:
И они также прогнали Вас вон!
Бернери:
Твои ошибке в доктрине рождают иные цели.
Сартори:
Вы способствовали продвижению короля Франции..
Генриха Наваррского!
Бруно: Я
никогда не знал Наваррца..
Репетитор: Я
никогда не знал Наваррца..
Сартори:
И его предшественника, Генриха третьего! Хотите сказать, Вы не были его другом
и осведомителем?
Бруно: Я бы
ответил только Понтифику. В приватной аудиенции.
Репетитор: Я бы
ответил только Понтифику. В приватной аудиенции.
Сартори:
Генрих Французский послал Вас ко двору английской королевы, чтобы организовать
новый альянс против Рима, против Папы!
Бруно: Я
отправился в Англию из исследовательских соображений. И проводил мое время в
дискуссиях с докторами Оксфорда.
Репетитор: Я
отправился в Англию из исследовательских соображений. И проводил мое время в
дискуссиях с докторами Оксфорда.
Трагальоло: Какими были соображения твоих контактов с монархами Европы?
Сартори:
Вы организовали одну секту, секту «Джорданистов», и
сами поставили себя во главе этой группы. Какова была цель?
Бруно: Найдите
хоть один элемент этой секты и приведите его сюда, в эту залу.
Репетитор:
Найдите хоть один элемент этой секты и приведите его сюда, в эту залу.
Трагальоло: Возможно, что не найдется ни одного свидетеля от обвинения, кроме
этого Мочениго?
Филонарди:
Найдем и других свидетелей…
Сартори:
Что Вы собирались делать в Германии?
Филонарди:
Мы рассчитываем найти кого-нибудь еще..
Сартори:
С какой целью Вы отправились в Англию? С кем контактировали?
Филонарди: …“Interrogetur stricte”…(«Строгий допрос» фр.)
Сартори:
Какова была Ваша политическая миссия?
Филонарди: Необходимо допрашивать его верными методами…
ФИЛьМ - ЭПИЗОД 22
(СЦЕНА: РИМ – ТЮРЬМА ИНКВИЗИЦИИ –
ЗАСТЕНОК)
ФИЛОНАРДИ: Джордано Бруно, я призываю тебя ещё раз … Не упорствовать в заблуждении и отрицании.
Ты погубишь твою душу … И этим заставишь нас применить
тебе полностью всю (за кадром)
суровость законов этой святой Инквизиции.
I МОНАХ: Ты должен сознался полностью … (за кадром) и
безусловно.
II МОНАХ: (за кадром) Раскайся! (в кадр) Оставь своё высокомерие.
Склонись (за кадром) перед Богом … и
Церковью!
ФИЛОНАРДИ: Какую реформу
ты хотел предложить Церкви?
БРУНО: Я буду говорить лишь с Клементом VIII.
(СЦЕНА: НЕОПРЕДЕЛЁННАЯ НЕАПОЛИТАНСКАЯ
ДЕРЕВНЯ – FLASH BACK)
НЕАПОЛИТАНСКИЕ
ГОЛОСА: Остановись, Бруно … Не ходи, вернись назад … Огонь! … Огонь! … Пожар! …
Огонь! … Давай, смерть ведьме! … Она подожжет наши дома! … Она подожгла урожаи!
НЕАПОЛИТАНСКИЕ
ГОЛОСА: Что происходит? … А в чём
дело? … Сбегайтесь! … Огонь! … Дровяной сарай!… Огонь! … Зажгла огонь она! …
Ведьма! … Зажигательная она! … Я видел
её! … Смерть ведьме! ведьме!
НЕАПОЛИТАНСКИЕ
ГОЛОСА: Вон она! … Схватите её! … Ты
будешь заплатить за всеми твои преступления! … Смерть ведьме! … На костёр! …
ведьме! … Окаянная душа! … Отреклась oт
Господа! … Ты будешь гореть на костре! … Проклятая душа! … Пытка! … Пытка! …
Пытка!
НЕАПОЛИТАНСКИЕ
ГОЛОСА: На костёр! … На костёр! …
ведьме! … Освободим страну oт
дьявола! … Выжжем! … Навечно! … Она совокупилась с сатаной! … Смерть ведьме! … Смерть! …
Принесите вязанки! … Жжем! … Она виновна в наших несчастьях! … Сожжем её и
спасем душу! … Выжжем! … Давай!
ПРИХОДСКИЙ
СВЯЩЕННИК: Делаем справедливость! (за кадром) Твоё тело, страдая, будет
освобождать твою душу от зла!
ВЕДЬМА: Нет!… Нет!… Нет!…
РАЗНЫЕ ГОЛОСА: Отказала в божественной природе Христу … Говорила
отвратительные вещи о Христе …
Отвергла Троицу … Обвиняла Церковь в развращенности и неосведомлённости … Неподчинилась власти святой Коллегии ... Ослушалась … Сняла
с себя монашеский сан …
(СЦЕНА: РИМ – РЕЗИДЕНЧИЯ ИНКВИЗИЦИИ)
ТРАГАЛЬОЛО: Ты предпочел ложь во время твоих показаний,
от страха пытки или тюремного заключения? Прятал правду?
(СЦЕНА: РИМ – ТЮРЬМА ИНКВИЗИЦИИ)
ТЮРЕМЩИК: Ложись
и постарайся заснуть … Если почувствуешь боль, не
двигайся, потому что будет хуже … Завтра я принесу тебе чего-нибудь …
CAPITOLO 23.
(Сцена – Рим – дворец апостолов)
Клемент VIII-й: Кто этот человек?
Трагальоло: Это ученый, несомненно.
Глубоко знает философию, астрономию, искусство памяти, медицину, естественные
науки… и теологию.
Клемент VIII-й: Как он перенес допрос?
Трагальоло: Все отрицал до
какого-то момента. Потом заперся в себе, сильно сосредоточившись.
Клемент VIII-й: Насколько спрашивалось?
Трагальоло: Пожалуй.. Был как если бы все, что мы делали с его телом его не
касалось. Такое впечатление было очень долго у нас, его судей и всех остальных.
Клемент VIII-й: Все те, кто мог бы быть
святыми, страдая и умирая за свою веру, используют Ваши собственные слова, Трагальоло. Возможно, этот процесс – большая ошибка.
Трагальоло: Ваша сантитà…
Клемент VIII-й: Что Вы думаете об этой
реформе, которую Бруно собирался предложить?
Трагальоло: Ваше высокопреосвященство
более других знает, что дОлжно думать (по этому
поводу).
Клемент VIII-й: Церковь находится на пороге
тяжелого выбора. Наш дух в смятении. Иногда, когда не могу заснуть, умоляю
Святой Дух озарить меня.
Трагальоло: Ваша Святость, прикажите
мне, что я должен делать, и я исполню все преданно.
Клемент VIII-й: Ну!.. Ну!..
Трагальоло: Меня поразила одна
фраза: «Я буду разговаривать только с Клементом
Восьмым».
ФИЛьМ - ЭПИЗОД 24
ПУЧЧИ: (за кадром) Бруно! Я Франческо Пуччи. Помнишь меня? В Англии! В Оксфорде! (в кадр) Один за другим переловят нас
всех. В течение многих лет я ждал, надеялся … Меня переводили из одной тюрьмы в
другую … Надеялся, что положения изменится … Надеялся
в течение многих лет … И вот … Приговор
… (за кадром) Я уже осужден. Еретик.
Рецидивист. Ты знаешь, что это значит …
ПУЧЧИ: (в кадр) Мы хотим служить истине: для них это непростительное
преступление ,. (за
кадром) Отдохни, Бруно. Соберись с силами, потому что, видит Бог, тебе это
пригодится.
БРУНО: Кто ты? Кто ты?
CAPITOLO 25.
(Сцена – Рим – трапеза бедняков)
Орсини: Преподобнейшее
Ваше Преосвященство, монсиньор Роберто Беллармино, просит униженно видеть Вас.
Сартори: Проходите! Массимильяно!
Массимильяно: Преподобнейшее
Преосвященство…
Бедняки: Да здравствует кардинал Сартори! Да
здравствует благодетель бедного народа! Спасибо! Спасибо! Да здравствует!
Массимильяно: Преосвященство..
Сартори: Вообразите. Наверняка касается Бруно.
Околдовал также и Вас, да? Это будет костер, зажигаемый с трудом. Что мне
хотите сказать?
Беллармино: Должен признать, что
я глубоко взволнован этим процессом. Бруно одарен крепким характером. Это
философ и ученый, обожаемый во всех частях Европы.
Сартори: Конечно, конечно…
Сартори: Вы молоды, но я уже вижу Вас одетым в
пурпурную мантию кардинала. Поэтому почти как коллеге говорю Вам с фундамента
своего опыта, что Бруно – худший из еретиков, которого я когда-либо встречал, с
тех пор как занимаю должность защитника Святой Веры.
Беллармино: Должен сказать, что и другие, также и Святая
Коллегия, озабочены столь же сильно.
Сартори: Я поговорю с ними. И поищу, как их
убедить.
Беллармино: Вы бы должны начать
со Святого Отца. Папа хочет лишь быть убежденным, что дело верно.
Сартори: Если иметь хотя бы половину Вашего
разума, я уверен, что последний Конклав избрал бы Папой Сартори,
а не Альдобрандини. Однако Вам хорошо бы поработать
немного над моим характером. Вы осуждаете меня как грубого и жестокого? Так?
Истина состоит в том, что Церковь нуждается в таком уме, как Ваш, и в такой
крепости, как моя, для своей защиты. Мы не можем бежать от опасности. Вы знаете, что к
сожалению, один человек способен сделать нам больше зла, чем целое полчище
варваров. Помните Лютера.
ФИЛЬМ - ЭПИЗОД 26
[Декламация литаний Мадонны]
ДОМИНИКАНЕЦ: Mater
potentissima
ВСЕ: Ora
pro nobis
ДОМИНИКАНЕЦ: Mater
purissima
ВСЕ: Ora
pro nobis
ДОМИНИКАНЕЦ: Mater
castissima
ВСЕ: Ora
pro nobis
ДОМИНИКАНЕЦ: Mater
Immacolata
ВСЕ: Ora
pro nobis
ДОМИНИКАНЕЦ: Mater
Intemerata
ВСЕ: Ora
pro nobis
ДОМИНИКАНЕЦ: Mater
boni consili
ВСЕ: Ora
pro nobis
ДОМИНИКАНЕЦ: Mater
Creatoris
ВСЕ: Ora
pro nobis
ДОМИНИКАНЕЦ: Mater
Salvatoris
ВСЕ: Ora
pro nobis
ДОМИНИКАНЕЦ: Virgo
prudentissima
ВСЕ: Ora
pro nobis
ДОМИНИКАНЕЦ: Virgo
veneranda
ВСЕ: Ora
pro nobis
ДОМИНИКАНЕЦ: Virgo
predicanda
ВСЕ: Ora
pro nobis
ДОМИНИКАНЕЦ: Virgo
potens
ВСЕ: Ora
pro nobis
ДОМИНИКАНЕЦ: Virgo
clemens
ВСЕ: Ora
pro nobis
ДОМИНИКАНЕЦ: Virgo
fidelis
ВСЕ: Ora
pro nobis
ДОМИНИКАНЕЦ: Speculum
iustitiae
ВСЕ: Ora
pro nobis
ДОМИНИКАНЕЦ: Sedes
sapientiae
ВСЕ: Ora
pro nobis
ДОМИНИКАНЕЦ: Causa
nostrae laetitiae
ВСЕ: Ora
pro nobis
ДОМИНИКАНЕЦ: Vas
Spirituale
ВСЕ: Ora
pro nobis
ДОМИНИКАНЕЦ: Vas
Honorabile
ВСЕ: Ora
pro nobis
ДОМИНИКАНЕЦ: Vas
insigne devotionis
ВСЕ: Ora
pro nobis
ДОМИНИКАНЕЦ: Rosa
mystica
ВСЕ: Ora
pro nobis
ДОМИНИКАНЕЦ: Turris
Davidica
ВСЕ: Ora pro nobis
ДОМИНИКАНЕЦ: Turris
Eburnea
ВСЕ: Ora
pro nobis
ДОМИНИКАНЕЦ: Domus
Aurea
ВСЕ: Ora
pro nobis
ДОМИНИКАНЕЦ: Foedelis
arca
ВСЕ: Ora
pro nobis
ДОМИНИКАНЕЦ: Janua
coeli
ВСЕ: Ora
pro nobis
ДОМИНИКАНЕЦ: Stella
mattutina
ВСЕ: Ora
pro nobis
ДОМИНИКАНЕЦ: Salus
infirmorum
ВСЕ: Ora
pro nobis
ДОМИНИКАНЕЦ: Refigium
peccatorum
ВСЕ: Ora
pro nobis
ДОМИНИКАНЕЦ: Consolatrix
Afflictorum
ВСЕ: Ora
pro nobis
ДОМИНИКАНЕЦ: Auxilium
christianorum
ВСЕ: Ora
pro nobis
CAPITOLO 27. (Сцена – Рим – ватиканские дворцы)
Беллармино: Посмотри, Джордано, посмотри внимательно. Ты хотел бы отделить
церковь от ее сынов?
Беллармино: Почему ты убежал от нее? Почему отдалился от своего ордена? С
твоей интеллигентностью, с твоей доктриной, ты мог бы достичь пурпурной мантии.. Но не хватает смирения, Джордано…
Бруно: Вы
привели меня в Ваш дом, чтобы продемонстрировать свое суждение о моем
характере?
Беллармино: И ты ездил по всей Европе, только для того, чтобы заключить, в
конце концов, что «католическая религия – та, которая нравится тебе больше
всего», и что имеется необходимость в установлении «новых правил»? Ты так
сказал. Реформа, чтобы объединить весь христианский мир. Это то, что ты хотел
предложить? Так?
Беллармино: Твое это упрямство
говорить только с Папой, это только повод подразнить тех, кто должен судить
тебя. Церковь имеет свою структуру, свою иерархию, и
не тебе разрушать тот порядок, который длится веками, не испытывая ни малейшего
вреда с твоей стороны.
Бруно: Церковь
сегодня – только инструмент реакции.
Беллармино: Церковь живет в истории. А история в наши дни требует огромных
нравственных усилий, также решительности и жестокости. Время проходит, а
Церковь остается.
Бруно: И
поэтому преследуете тех, кто требует свободы, которую вы не хотите принять.
Беллармино: Которую
не можем принять.
Беллармино: Церковь разорвана схизмами. Повсюду… Германия, Англия,
Скандинавия, Швеция… Теперь и фламандцы.. И монархи
ведут войны.
Бруно: И
монархи учатся у Церкви, как использовать веру в качестве инструмента власти, и
таким образом, каждое государство стремится наделить своих граждан особой
религией.
Беллармино: Поэтому мы вынуждены защищаться, столь непреклонно.
Бруно: Защищаться
от кого? Служа Испании, которая со всей чистотой веры сожгла уже около
миллиарда арабов и евреев.
Беллармино: Испания – более ревностная дочь христианства, наш барьер от
ересей..
Бруно: Служа
Испании! Католическая церковь сегодня – только инструмент копания глубочайшей
колеи, разделяющей Европу.
Беллармино: Это долг Церкви. Защитить чистоту своих принципов. И обрушиваться
на ереси, в какой бы форме они себя не обнаруживали! И любой вызов церковной
власти – наш враг. Враг… святой веры.
Бруно: Пожалуйста, сопроводите меня в мою келью.
ФИЛЬМ - ЭПИЗОД 28
(СЦЕНА: РИМ – ТЮРЬМА ИНКВИЗИЦИИ)
БРАТ ЧЕЛЕСТИНО: В тюрьме Сан Доменико
San Domenico из Кастэлло, в Венеции, ночи продолжительные. Бруно не мог
спать. Он говорил, говорил … Начертил магические знаки
в воздухе. Он бредил. В тех моментах я видел
ад в его глазах. Он дьявол! Его
голос становился издевательским, и он говорил против Бога, против Церкви, против
Суда святой Инквизиции.
ФИЛОНАРДИ: (за кадром ) И?
БРАТ ЧЕЛЕСТИНО: И
другие вам подтвердят, я слышал как он говорил ужасные
богохульства. Да, так! Пишите! Пишите! Я вам все скажу.
БРАТ ГРАЦИАНО: Часто говорил мне, Церковь лавка,
где в продаже только ереси. (за кадром) Он говорил мне, что необходимо урезать все доходы монахов
и отдать их беднякам. Также он говорил мне, что публично отрекался в Венеции,
желая выйти из тюрьмы и отправиться в Рим! … и таким образом говорить с
Папой.
ФИЛОНАРДИ: (за кадром) Ты нераскаянный и строптивый … (в кадр) Один шаг до палача… Подумай о своих детях! Если ты поможешь следствию, спасешь
свою душу … И, возможно, избежишь наказания. …
(СЦЕНА: РИМ – ТЮРЬМА ИНКВИЗИЦИИ)
ГОЛОСА ПЛЕННЫХ: Мы не еретики! … Против нас нет улик! … Мы хотим справедливого
суда! ... Ложные обвинения !… Мы гнием в тюрьме,
запертые здесь уже давно! Нет улики против нас! … Верить такому следствию, это
ересь … Вы хотите убить нас …
ТЮРЕМЩИКИ: Тише! … Останетесь без еды
два дня! …Тише! … Баста! … Мы посадим вас в колодки! … Паскуды!…
Тише!
БРУНО: Я хочу знать имена
… Имена …
ФИЛОНАРДИ: Вот копия актов процесса с
обвинениями, выплывающими от новых показаний.
БРУНО: Как мы можем
защищаться, если не знаем имена наших обвинителей?
ФИЛОНАРДИ: В порядке следствия, имена
не могут быть разглашены для защиты свидетелей от мести еретиков.
БРУНО: Плевать нам на ваши
процедуры! Мы… хотим…… знать имена…. кто нас обвиняет… …
ГОЛОСА ПЛЕННЫХ: Да, имена! … Имена! … Имена! …
Имена! … Мы хотим открытого справедливого дела!
ТЮРЕМЩИК: Тише! … Баста! … Тише! …
CAPITOLO 29. (Сцена – Рим – карцеры)
2-й тюремщик:
Этот тот юноша, который хотел говорить с тобой. Только несколько минут. Давай.
Орсини:
Я хотел познакомиться. Я прочитал много Ваших книг. Почти все, по распоряжению
моих настоятелей. Я должен проверить их содержание. Мы проводим анализ Ваших
произведений. Работа для отчета перед инквизиционным Трибуналом.
Орсини:
Вы написали: «Магия» - это есть способность умножать искусствами, расчетами и
символами наше господство в мире». «Люди – не так как пчелы или муравьи,
которые всегда лишь повторяют собственные действия». «Люди конструируют свое
знание, они способны изобретать и сообщать свои изобретения
Орсини:
«Память.. человека.. – это не только инструмент
повторения, это «обретение нового». Вы пишете: «искусства, науки, … взращивают колоссально возможности
человека. Станет необходимой философия
такого развития. Все люди и не одного философа!
Орсини:
Я решил облачиться в это одеяние, потому что имел веру чрезвычайной силы. Я
выбрал этот образ мысли, потому что он казался мне наиболее интересным. Если бы
Вы знали, как Ваши идеи кружат по Италии, по Европе (повсюду, откровенно
говоря, фра Джордано!) И не только между нами, но
также и в народе… И среди молодежи.. и крестьянства (и
особенно среди молодежи). Может быть поэтому они Вас
так ненавидят!
Бруно: Пока они
удовлетворяются моим отречением. Но жить можно, убегая даже очень далеко от
Бога, навсегда.
CAPITOLO 30. (Сцена – Рим – престол святой Инквизиции.)
3-й Монах:
Смотри, они прибывают.
4-й Монах:
Самый старый – Карранца. Он был архиепископом в
Толедо. Провел пятнадцать лет в тюрьме Валладолид,
потом здесь, в Замке Св. Ангела.
Голос
инквизитора: Именем Господа, Аминь. Это евреи и христиане, виновные в ереси.
Когда грех заражает своей чумной болезнью мистическое тело Христа, необходимо с
пламенным усердием препятствовать распространению заразы. Но Церковь никогда не
отталкивает тех, которые демонстрируют добрую волю к возвращению в ее лоно.
Публично отрекитесь от ваших грехов. Тем не менее постановляем,
чтобы ни вы, ни ваши дети до седьмого колена не могли занимать служебных
должностей, и не были бы ни судьями, ни магистратами, ни канцлерами, ни
торговцами, ни нотариусами, ни писцами, ни адвокатами, ни счетоводами, ни
казначеями, ни медиками, ни хирургами, ни агентами по продаже земли, ни
лавочниками, ни менялами, ни инспекторами по сбору налогов, ни сборщиками
налогов, ни подрядчиками, ни арендодателями, не занимать никакой другой
публичный пост, сходный с этими. Еретики! На колени!
Голоса: На
колени! Кайтесь! Кайтесь! Предатели
Веры! Дети Сатаны! На колени! Кайтесь!
Вниз! Вниз!
Инквизитор: Бартоломео Карранца, ты готов
отречься от своих грехов в этом акте раскаяния… смирение… покорность… На колени!
Голоса: Вниз! Вниз! На колени, безбожник!
еретик! Кайся! Отрекись от своих грехов! На колени перед Святейшей Инквизицией!
Смирись! Кайся! Отрекись от дьявола и проси прощения у Бога! Защитим Святую
Церковь!
CAPITOLO 31. (Сцена – Рим – апостолический дворец)
Губернатор:
Вода продвигается, заполняя внутренние кварталы города. Ваше святейшество,
римляне затерроризированы. Кроме голода и буйства
рек, они боятся чумной эпидемии,
разносимой мышами. Мы делаем возможное. Мародеры
брошенных домов казнятся на месте. Искупительные богослужения в церквях
проводятся большее количество раз.
Сартори:
Монсиньор Губернатор, почему вы не выдадите визу для
посещения церквей, так что сюда никто не приходит? Священники остались одни.
Ваше Святейшество, народ видит в наводнениях знак немилости Бога. .. из-за нашей слабости по отношению к врагам Святой
Веры.
Клемент
Восьмой: Можете идти, монсиньор. Примите меры,
которые необходимы, и принесите народу наше благословение и утешение.
Клемент
Восьмой: Мы много раз завидовали Вам, Сартори. Вы
никогда не сомневаетесь.
Сартори:
Должен признаться, что не понимаю, Ваше Святейшество.
Беллармино: Слишком много казней, народ устал от эшафотов.
Сартори:
Мы не можем допустить смягчения нашей строгости, нетто народ поднимет голову. И
захочет решать самостоятельно.
Клемент
Восьмой: Царство террора не правильно. Царство Бога..
Сартори:
Ваше Святейшество, я вижу, что Вам кажутся правильными идеи Джордано Бруно. Они
проникли уже и в Апостолический Дворец…
Клемент
Восьмой: Хотите обвинить… Папу в ереси ?
Сартори:
Нет, я не говорил этого.
Сартори:
Но если Бруно удалось взволновать душу даже Святого Понтифика, это еще одна
веская причина, чтобы послать его на костер.
Беллармино: Просто зажечь огонь, но иногда трудновато потушить его. Я боюсь
этого костра: он может гореть веками.
Сартори:
Мы разговариваем об одном из еретических процессов… Или
о процессе прижизненной канонизации? Святая Инквизиция имеет теперь достаточные
доказательства.
Беллармино: Но если эти трое еретиков говорят неправду? Если они солгали себе
во спасение?
Сартори:
Ваше Святейшество, подумайте о времени, в котором мы живем. Сегодня короли не
особенно уверены в своих царствах. Устои дрожат в их владениях, и также
торговцы в их домах. Цель философии Бруно – разрушение всякого правления. Если
мы хотим предупредить восстание, есть только один способ истребления зла в
корне: мы должны казнить Бруно.
Сартори:
Горячо умоляю Ваше Святейшество подумать. Святой год принесет Риму паломников
со всего мира, и мы, какой спектакль мы им предложим? Этот, полный наших
сомнений? Или наших конфликтов? Или неизгладимое воспоминание о нашей
справедливости?
Клемент
Восьмой: Этот человек должен жить.
Беллармино: Да! Да, жить, а не умирать на костре, подобно мученику. Должен
жить, потому что он сам разрушает свои идеи. Отказываясь от них публично.
Клемент
Восьмой: Вам это не удастся! Нет, Вам это не удастся.
ФИЛЬМ - ЭПИЗОД 32
(СЦЕНА: РИМ – ТЮРЬМА ИНКВИЗИЦИИ)
БРУНО: От
наших мыслей …
ГОЛОС: От
наших мыслей …
БРУНО: …
отдаляем …
ГОЛОС: …
отдаляем …
БРУНО: …
скорпион обмана …
ГОЛОС: …
скорпион обмана …
БРУНО: …
орёл высокомерия …
ГОЛОС: …
орёл высокомерия …
БРУНО: …
рыба презренной тишины …
ГОЛОС: …
рыба презренной тишины …
БРУНО: …
лев тирании …
ГОЛОС: …
лев тирании …
БРУНО: …
отдаляем от людей …
ГОЛОС: …
отдаляем от людей …
БРУНО: …
это ночь жути …
(СЦЕНА: РИМ – ТЮРЬМА
ИНКВИЗИЧИИ)
Голос брата ЧЕЛЕСТИНО: Нет!
Нет! Нет! …
ДОМИНИКАНЕЦ
И ВСЕ: (декламация литаний Мадонны во все время
сцены)
ЧЕЛЕСТИНО: Нет!
Нет! Отпустите меня!… Я хочу отречься публично! … Я признаю
всю мою вину … я каюсь в своих
грехах в акте смирения! … Не-ет … Я не хочу умирать!
… Не-е-ет!
ЧЕЛЕСТИНО: Брат
Джордано! Они убьют меня! (FC) Они убьют меня! (IC) Я предал тебя! Я давал
ложные показания, присягал на лжи … Потому что они
обещали мне жизнь! Бруно! … (FC) Бруно,
прости меня! (IC) Они довели меня до этого. Прости меня … Боже, прими мою душу.
Прими меня …
Бруно: Кто дает
им право убивать? Не Бог..
CAPITOLO 33. (Сцена – Рим – келья карцеров инквизиции)
Трагальоло: Святая служба это разделяет. Кое-кто предложит тебе возможность
спастись. Не отвергай ее. Не пренебрегай жизнью.
Бруно: Вы не
должны думать, что я пренебрегаю жизнью или что я боюсь. Против сумасшествия
крови и смерти природа кричит громким голосом, что материя и формы не должны
бояться смерти, потому что материя и формы – устойчивейшие принципы. Вечность
объемлет все. Вселенная едина… едина… Время
едино… Едины дни и ночи. И все есть во
всем. Все в каждом месте и каждом пункте… Я.. Люблю жизнь.
Трагальоло: Отрекись от своей гордыни. Никто не хочет твоей смерти.
ФИЛЬМ - ЭПИЗОД 34
(СЦЕНА: РИМ – СУД ИНКВИЗИЦИИ)
ФИЛОНАРДИ: Комиссия, назначенная этим трибуналом, … закончила
наивнимательнейшее рассмотрение писаний Бруно и пересмотр всех протоколов
допроса. С разрешения Вашего Святейшества … прошу огласить требования, к
которым она пришла.
БЕЛЛАРМИНО: Предлагаю
предоставить слово обвиняемому, на тот случай, если … он хочет сделать
принципиальные заявления. Со своим бесконечным милосердием, этот суд решил:
(FC) мы хотим смерти греха … но ни грешника. (IC)
Поэтому пришли к заключению … вычеркнуть многочисленные обвинения и изложить
все остальные в восьми пунктах … которые оставляем … как
безусловно еретические.
БЕЛЛАРМИНО: (FC) Ты
писал против Папы и Церкви. (IC) Ты брал под сомнение девственность Мадонны. Ты
отрицал пресуществление плоти; (FC) Ты утверждал, что
Христос не сын Бога, но только маг. Ты утверждал существование бесчисленных и
вечных миров и что земля кружится вокруг Солнца. Ты учил верить в
перевоплощение, а не в ад. Ты утверждал, что даже дьяволы спасутся. (IC) Ты
говорил, что магия законна и что апостолы и пророки были магами.
БЕЛЛАРМИНО: Пункты
обвинения те же самые… ты уже публично отрекался перед судом Инквизиции
Венеции. Сейчас мы здесь, в церкви Святая Мария Минервы, просим тебя отказаться
от них торжественно и публично. Не обязательно решать это сразу. Мы
предоставляем тебе сорок дней, для обдумывания. (IC) Что Бог разъяснит тебе,
монах Джордано.
CAPITOLO 35. (Сцена – Рим – келья карцеров инквизиции)
Тюремщик: Не
ешь столько дней. Не пьешь. Почему?
Генрих Третий: Король Франции разорван религиозными конфликтами.
Католики режут друг друга..
Диктор: После
пятидесяти лет эта нация нуждается в монархе просвещенном и справедливом.
Провозглашайте религиозный мир.
Дерзайте. Надежды, которые вам сопутствуют не только французские.
Елизавета: Испания
угрожает этому миру. Именем католицизма желает подчинить себе весь свет.
Диктор: И тогда
объединяйтесь с Генрихом третьим. Забудьте о расхождениях в вере и свяжите
крепкими договорами королевство Англии с королевством Франции. Это возможно, чтобы
католики, протестанты, и все люди любой веры сосуществовали мирно?
Рудольф Второй: Монарх… мог бы править… над религиозными распрями. Необходимо, чтобы
политики не были инструментами в руках религий, потому что они ведут к дурному
правлению. Государство, позволяющее религии \управлять, становится безумным.
Рудольф Второй: Я хочу
остаться в памяти как добрый король и христианин.
ФИЛЬМ - ЭПИЗОД 36
(СЦЕНА: РИМ – СУД ИНКВИЗИЦИИ)
САРТОРИ: Брат
Джордано, Вам было дано достаточно времени для размышлений. Этот Суд хочет
узнать Ваш ответ на свое великодушное предложение.
БРУНО: Я говорил,
что методы, используемые Церковью не те, которые были у Апостолов, поскольку
Церковь действует насилием, а не любовью. Когда я сказал это, я не был неправ!
Когда я сказал, что моя философия это свободный поиск, а не догма, я не
ошибался! Я ошибался, всё же, когда думал, что я можно просить Церковь изменить
систему суеверия, незнания и насилия. Я
ошибался, когда поверил, что можно реформировать... состояние человечества... с
помощью того.... или этого принципов! Я испытывал и снова испытывал все
средства! Какое умерщвление! … Генрих III, король Франции: кровь! Елизавета АнглиЙская: кровь! Рудольф II Габсбург: кровь! Даже тот Монарх, который желает сидеть выше
всех, Папа, которого сегодня вечером я не вижу в этом зале: кровь! Какое унижение! Просить реформировать власть
у того, у кого есть власть! Какое
простодушие! Вы хотели моего признания: вот оно! Моё признание, признание
поражения!
CAPITOLO 37. (Сцена – Рим – келья карцеров инквизиции)
Клемент
Восьмой: Что он сказал?
Трагальоло: Вот протокол заседания, Ваше Святейшество.
Сартори:
Что решит Ваше Святейшество?
Клемент
Восьмой: Мы хотим, чтобы дело было закрыто. И чтобы приговор был вынесен как
можно быстрее. Теперь оставьте меня одного.
ФИЛЬМ - ЭПИЗОД 38
(СЦЕНА: РИМ – СУД ИНКВИЗИЦИИ)
ДЬЯКОН: Вот он!
ДЬЯКОН: Ваше Высокопреосвященство, идёт.
МАДРУЦЦИ: Господа
… Бруно идёт.
МАДРУЦЦИ: Господин
Нотариус, Вы вынесли приговор?
АДРИАНО: (за кадром) Да, Ваше
Высокопреосвященство.
МАДРУЦЦИ: Двое
свидетелей при Вас?
АДРИАНО: Да, Ваше
Высокопреосвященство … В лице Франциска Петрасанта и брата Бенедетто Мандина.
МАДРУЦЦИ: И ты,
Джордано Бруно, готов слушать приговор, вынесенный против тебя Трибуналом
Святой Инквизиции?
МАДРУЦЦИ: Продолжаем!
АДРИАНО: (за кадром) Сегодня, 8 февраля 1600,
Святого Года, Мы говорим, оглашаем, постановляем, утверждаем, осуждаем тебя,
Джордано Бруно, нераскаянного, настойчивого, упрямого еретика и поэтому
подверженный всем церковным предупреждениям и наказаниям, предусмотренным
в религиозных постановлениях. И, как такового, мы
исключаем тебя (словесно) из всех орденов, как больших, так и малых, и
прогоняем тебя из нашей церковного собрания и нашей святой (в кадр) и Непорочной Церкви, милосердия
которой ты оказался недостоин.
АДРИАНО: Кроме
того, мы осуждаем и запрещаем все твои книги и писания, как еретические (за кадром) и ошибочные, и приказывая, чтобы они публично разрушались и сжигались, на
площади Святого Петра, перед большой лестницей (в кадр) с включением их в индекс (за кадром) запрещённых книг. Передаем тебя во власть Губернатора
Рима, чтобы ты понес должное наказание, при чем усиленно просим его проявить
заботу о твоём теле, дабы ты не испытал мучений и не понес никакого увечья ни
тела ни членов. В установленном порядке, нотариус Фламинио
Адриано читал всенародно приговор обвиняемому в доме
Высокопреосвященства Кардинала Мадруцци,
расположенный на площади Навона и это подтверждают
уполномоченные свидетели Петрасанта и брат Бенедетто Мандина, которые
скрепляют своей подписью протоколы, после того как проверяли и утверждали
соответствие с текстом, произнеесенным от этого святейшего Суда.
БРУНО: [шепчет] Сами боитесь больше.…
ДАМА: Что он сказал?
САНОВНИК: Я
не понял, госпожа …
БРУНО: [шепчет] Сами боитесь больше … Сами боитесь
больше …
ДЬЯКОН: Что он сказал?
ДЬЯКОН: Сами боитесь больше.
ДЬЯКОН: Сказал:”
Сами боитесь больше ”.
АДРИАНО: Сказал:”
Сами боитесь больше ”.
ГУБЕРНАТОР: Красивая
церемония, но объясните мне, как понимать этот призыв к милосердию. Я не
понимаю. Я должен сжечь или спасти его? Почему вы не говорите мне открыто?
ТРАГАЛЬОЛО: Господин
губернатор, когда святой Отдел передает осужденного светской власти, наша
миссия законченное. “Ecclesia
abhorret a sanguine”. Делайте как Вам
подсказывает Ваша совесть.
CAPITOLO 39. (Сцена – Рим –на улицах)
Глашатай: Завтра вы сможете увидеть гало
необычайнейшего акта правосудия над одним доминиканцем из Нолы,
упорным еретиком… который в среду… в доме кардинала Мадруцци…
был осужден как автор некоторых нечестивых убеждений…и мнений…
на которых упорно настаивал и до сих пор стоит … хотя и ходят к нему каждый
день богословы.
Глашатай: Этот монах, говорят, был в Женеве, Тулузе, Лионе, Париже, и Англии. Потом отправился в Германию,
откуда, наконец, в Италию, где и был схвачен. Говорят также…
что много раз… он дискутировал с кардиналом Беллармино
… Несчастный.. Если Бог ему не поможет, хочет умереть упрямцем, и быть
сожженным живьем… Что мы завтра и увидим на Кампо дей Фиори..
CAPITOLO 40. (Сцена – Рим – келья карцеров инквизиции)
Бруно:
Сбегайтесь! Сбегайтесь! Упорный еретик (в кадр) будет сожжен на Кампо дей Фиори!
Отцы! Святые! Алтари и догмы! Попы, или иезуиты! Папы и образа! Святые, братья,
религии! Святейшая Троица! Юбилей! Церковь! Сбегайтесь! Сбегайтесь! О-о-о!
Несчастный, на Кампо дей Фиори будет сожжен,
на Кампо дей Фиори, публично. Мадонны. Святые. Папы, псы господни…
(Fine)
(c)